В детстве мне часто снился сон – деревянная лестница, ведущая никуда; возможно, это был вариант детской горки, которую зимой заливали водой, только в том сне всегда было лето, и я почему-то точно знал, что август. Особенностью сна было то, что папа выдавал мне белое пластмассовое зеркало на длинной белой ручке, которое всем было хорошо, только в него нельзя было смотреть, папа намекал на это одним своим шаманским взглядом, всё было понятно без слов.
Естественно, я при первой возможности заглядывал в белое зеркало, и тогда мир искажался, ведущая в никуда лестница выезжала на передний план, и по ней неожиданно легко начинал подниматься некто, кого я на основании небогатого опыта называл «серый медведь». Тогда начиналась страшная игра: медведь мысленно просил посмотреть ему в глаза, ничего страшного – просто посмотреть на безопасном расстоянии, ничего ведь не случится, но я понимал, что глаза медведя поглотят меня – бессмысленные, водянистые и холодные.
До поглощения, впрочем, никогда не доходило, я просыпался раньше, одновременно счастливый и недовольный – это страх и любопытство не могли ужиться в одном теле. Другое дело, что сон это снился всегда во время детских простуд с неожиданной фебрильной температурой.
Сегодня ночью серый медведь появился снова, хотя точнее сказать будет, что появился верблюд.
Меня срочно вызвали на площадь Фонтенуа, где в зданнии под названием «аккордеон» располагалась штаб-квартира ЮНЕСКО. В проблемную группу «Палестина» срочно потребовался эксперт-кяфир, таково было требование арабов. Работать пришлось под началом волосатого лилипута по имени Гамаль. Гамаль мне сразу объяснил, что его имя переводится как «красивый», хотя мне казалось, что гамаль – это всего-навсего верблюд. Возможно, я плохо различаю семито-хамитские языки.
Нашей задачей было положительное позиционирование Палестины в мировых СМИ, поэтому всем членам группы спазу выдали оружие. Мне достался пистолет Сечина (хотелось спросить у Гамаля, ничего ли он не напутал в названии, но Гамаль ответил бы, что никогда ничего не путает, хотя, возможно, и недостаточно хорошо знает кяфирское наречие)
Первой целью нашей мирной миссии стала BBC, и мы подготовились основательно: провезли в Британию вагон оружия, на пароме через Ла-Манш переправили две дюжины толстых женщин – каждая из них в отдельности страдала дистрофией, но прятала под одежной не менее килограмма тротила.
Гамаль, похоже, плохо знал современную структуру BBC, потому что привёл нас к вышке у Александра-палас (Ally Pally, как уточнил Гамаль по-арабски).
Уже через минуту должен был прогреметь взрыв, позитивно позиционирующий Палестину; напарник угостил меня сигаретой («Надо же, тупые кяфиры, прекрасно назвали сигареты «Гамаль», а на обложке нарисовали верблюда»). Я обернулся на Ally Pally: по вышке полз кто-то лохматый, напоминющий серого медведя. В этот момент реальность исказилась, я понял, какую именно лестницу я видел в детских кошмарах.
Гамаль что-то кричал в пижонскую белую пластиковую рацию, а пистолет Сечина почему-то никак не доставался, ещё немного, и я бы прострелил себе левую ногу.
Выход оказался прост, как в детстве: надо было просто посмотреть в медвежьи глаза Гамаля, проснуться и понять, что температура под 39, упорно державшаяся с прошлого воскресенья, ушла и не вернётся в ближайшее время. Ради этого можно было пожертвовать BBC, принимая благодарности одновременно от палестинских террористов, британских налогоплательщиков и российских спецслужб.
Комментариев нет:
Отправить комментарий