[Исаак
Левитан — Портрет А. П. Чехова (1885—1886)]
Маяковский,
всем известно, предлагал бросить Пушкина с парохода
современности, однако, этакий добрый ревизор в жёлтой кофте, у пассажира Чехова даже
билеты не проверял: езжай дальше, Антон Палыч, свои люди - сочтёмся.
В
амбарной книге футуристов Владимир Владимирович зачёркивал фамилии Толстого и
Достоевского (за борт, за борт, в набежавшую волну), а сбоку делал помету:
"Чехов первый понял, что писатель только выгибает искусную вазу, а влито в
нее вино или помои - безразлично. <...> Идей, сюжетов - нет".
Идеи,
сюжеты были, вот с вазой - проблемы, её не выгнуть, не согнуть, не изгибнуть,
не изгибнуться. Русская литература, великая русская литература, в XIX веке
началась как чистое подражание французскому роману, другое дело, что подражать
наскучило, а придумать новую форму было ой как не просто. Чехов придумал (или
интуитивно понял - неважно), что надо убить художественные условности и
вернуться к раннему возрождению.
