Педро Альмодовар: рожа, с которой я живу

В те времена, когда время ещё не кончилось (году примерно в 94) Староверов любительски играл в «Театре имени Кристины Орбакайте», где заправляли братья П., вечная надежда российской драматургии. Второй постановкой братьев была «Варвара-краса – длинная коса» – невольная интерперетация «Мелкого беса» Фёдора Сологуба, а Варварой ради пущего эффекта был Староверов – без красы, без косы, с длинными сальными волосами, рыжими на солнце, и очками a la Джон Леннон: двусмысленность тогда была в моде. Первой кульминацией спектакля были пьяные пляски героев сообразно их амплуа и характерам: Ардальон Передонов топтался на месте, Володин скакал козлом, тряся рыжей бородой, Варвара танцевала старинный русский танец «маструба», слизанный у Мадонны, только куда Мадонне было до маструбационных вывертов Варвары.

Тогда же одна знакомая (дама с интересным прошлым и пятнадцатью годами старше) сказала Староверову: «Ты бы себя видел, это была лучшая иллюстрация тому, как хорошо быть женщиной». Староверов долго думал, радоваться ему или огорчаться. Решил огорчиться. Тем более, что разногласия с братьями П. шли к своей кульминации, Староверов не любил филологический театр, справедливо считая, что одними словами сыт не будешь, вы вот сделайте нам игру одними глазами, разбавьте пластикой и чем там ещё нужно для варки драматургического супа. Братья П. были филологи и в пример приводили Пазолини: вот Медея (страшно красивая Мария Каллас) говорит Ясону :»Бесполезно. Теперь это невозможно» и – без перехода – слово fine. В пример приводился Станиславский, но, как известно, Станиславский – это театральный миф, а Пазолини был позорный филолог – к его чести, стремящийся вырваться из мира, органиченного только словами.

Раждение грожданского общиства

Привет семёнавна. у нас в диревне дьве новасти – харошая и очень харошшая. К нам приехал сосед староверов – это тот, у которого длинный нос ну ты знаеш. А про второе подробно.

Давеча, как только долар стал расти, выхожу я на грядки – а морквы-то и нету. Суки помогли урожай сабирать. вот и решыла я купить сибе ружьё у михалыча и соседа иво арменина арарата (надо же, зовут как целую гору) В Сагре также было. Староверов сказал, што так рождается в россии гражданское общество – когда власть делит нефть, к нам приходит гражданская вайна и дваевластие, верьхи не могут, низы ни хатят (ага, охальник какой стараверов – всё про секас). Ишщё стараверов сказал што у нас в диревне идёт смена пародигм – на смену херической… нет, как её, иерархической модэли приходит мифалогическая торговля символами провинцыальной идэнтичьности – нада успеть пака эти симвалы не падарожали – они-то к долару приввязаны.

Ищщё у нас патреотическое возрождение – все ходют с гармошками и поют про партию жуликов и варов. Дык самагон это топливо для потриотизьма. Я тут староверову купила пиво Жиголо Барное – што за жиголо такое, не знаю. Гаварят, пиво это варять только в адном ристоране на Новом Орбате – знаем мы это орбат, там Эхо Масквы буржуйское золото отмывает – так мне внучька сказала а она ходит бледовать с самой потупчик, кормилица наша.

Староверов пива выпил и расказал мне гимн – тока там уже не про сталина. Харошие стихи, я тебе их к песьму прикриплю – можыт, палучцца.

И ленин великий нам путь азарил, на Правае дело он поднял народы. Ага. нет давно вашыво праваго дела, а в остальном жызнь прекрасна. А ружьё я употреблю при первам удобном случае – ждать воров недолга, да и Антон Палыч Чехов советовал.

"Два дня" Авдотьи Смирновой: пустота спасёт мир

– Нет, батенька Константин Сергеевич, «Вишнёвый сад» – это комедия, я смею настаивать на столь смелом жанровом определении, имею право, я таки реформатор театра. Скоро всё перевернётся в искусстве, и никто не отличит, что перед вами – хоррор, ситком, ромком или хуйком. 
– Но позвольте, Антон Палыч, кого рассмешит убогий быт бедный людей? 
– Господин Станиславский, всё смешалось в Вашем МХТ, едемте в Крым, вода в Чёрном море чудная, мне из Алупки Ольга Леонардовна написала третьего дня… 
– Господин Чехов, почему в последнем акте Вашей так называемой комедии Актёр повесился?
– В Крым, все в Крым, к цыганам и кутить, кутить… Вы ж, Константин Сергеевич, меня с Горьким попутатли… 


Ежели кто сомневается в правдивости этого диалога, просьба обратиться к Авдотье Смирновой – она о русской литературе всё знает, стоит хотя бы посмотреть снятый по её сценарию фильм «$ 8 1/2″. Хотя, конечно, и «Дневник его жены» был, и «Отцы и дети», и «Глянец» (хотя нет, «Глянец» не в тему). 


Староверову на прошлой неделе посчастливилось увидеть «Два дня» – историю про то, что на русскую культуру всем насрать, кроме жидомасонов в лице очаровательной еврейской музЭйной работницы да чиновникам минэкономразвития в лице обаятельного мачистого покемона. Чиновник этот, бесцветно (как обычно) изображёный Фёдором Сергеевичем Бондарчуком, едет инспектировать уголок дремучего леса, дабы построить там для богатых («г» фрикативное) и достойных россиян (местного губернатора) развлекательный комплекс с гольфом, конями и тёлочками. Беда в том, что в этом же лесу окопались музейщики, охраняющие усадьбу великого писателя Петра Сергеевича Щегловитова (да-да, того самого, автора «Записок рыбака»; вы не знаете? вам должно быть странно и стыдно). Герой Фёдора Бондарчука Пётр Дроздов (замминистра, между прочим) вступает в жестокую схватку с зам. директора по науке Марией Ильиничной – идеалисткой с библейским лицом и причёской «дворянское гнездо» (так и ждёшь, что из этого гнезда начнут вылетать дворянские птицы – большие и малые). Героиня Ксении Раппопорт, конечно же, победит своего врага каким-нибудь не самым культурным способом – например, собственной сексуальной привлекательностью и умом, недаром зама по науке зовут, как маму Ленина. 

Крёстный отец Марик

Никто не скажет точно, как у рафинированного интеллигента Староверова, который обращается на Вы даже к бомжам на помойке и рефлексирует по поводу судеб Родины (равно как и без подобных поводов), котрый краснеет даже при мысли о том, что барышни могут надеть юбки выше колена, так вот, как у такого Староверова мог образоваться кот-гопник. Кот Марик считает Староверова ботаном, которого надо строить, отбирать вкусный Kitekat и заставлять мыть за собой тулет типа пластиковый лоток.

Впрочем, на даче Марик живёт по понятиям и не лезет со своим уставом в чужой монастырь, уважая местных котов: «Хай, чувачилло, я Марик, крутой кот из города, давай вмажем по пивасу и пойдём кодрить тёлок. Чувак, я догоняю, ваши тёлки крупнее городских – типа помесь молокозавода и мясокомбината; да не смотри на меня с завистью, я альфа-самец, но если хочешь, брателло, пойдём трахнем кошек, я не против».

Вписавшись таким образом в круг местной молодёжной элиты, Марик умело направляет агрессию против соседей – заводчиков собак и персов, потому что эти персы ходят в розовых костюмчиках и боятся отойти от своих хозяев далее, чем на метр, зная, что в лучшем случае 

Кот, который не любил Михаила Прохорова

Разговоры с котом не лучший способ улучшить репутацию, но кот у Староверова такой умный, что трудно удержаться от беседы, вот только матерится кот Марик, как собака:

– Староверов, я вынужден есть траву – пусть наши соседи по даче знают, что ты меня не кормишь.
– Марик, ты жирная сволочь.
– А я вот наемся травы и буду блевать, соседи – не звери, они таки сделают протест против жестокого обращения с котами. И зачем я тебя нанял?
– Марик, кем ты меня нанял? – Поперхнулся сигаретным дымом Староверов.
– Прислугой. Ты плебс, Староверов, ты смерд, я тебя терплю лишь потому, что ты кормишь меня и убираешь за мной говно.
– Это точно. Тружусь, как раб на галерах.
– Ага. Как партия «Правое дело».
– Не глумись над блядями.
– Марик, что за стиль? В этой партии собрались состоявшиеся люди, настоящие мужики…
– Это ты про Аллу Борисовну? 

Девятая сказка для ведьмы

(это - столб, увиденный кошкой на рассвете девятого сна за границами кладбища)

У кошки девять жизней, а снов намного больше - скорее всего, все десять.

До недавнего времени снов было восемь, их все надо было систематизировать - смысла в этом немного, но структуры больше, чем нужно, тем более, что чёрно-оранжевый молескин марки "mental zipper" требовал заполнения пространства, а зиппер всегда заполнен чем-то интересным, кто бы сомневался.

Чернила кошка пользовала только фирмы "Tail of black mouse": мало кто знал, что к чёрным мышам уже лет пятнадцать примешивают рыжих, обжарив их изрядно в атмосфере чистого азота (а слово "азот" рифмуется с "енотом", как известно).

Итак, записей о снах было восемь:

"Сон Первый: Убегая от стражников Шихуана, на кладбище встретила Енота. Тогда я была лисой, но стала кошкой, чтобы когда-нибудь подарить рыжую сущность тайскому оборотню. А ещё мы лежали с Енотом мокрые и счастливые на берегу Восточного моря, смотрели на тонущее в солёной воде солнце и не понимали, что был восход и солнце собиралось сохнуть, тонуть ему совсем не хотелось.

Сон Второй: На премьере блокбастера "Принятие буддизма на Руси" (одобренно РПЦ) человеки в лаптях и расписных валенках самозатоптались и убили Енота. Пришлось встречать его на опушке леса. Я - Данте.

Сон Третий: Малехамовэс, прирабатывающий еврейским ангелом смерти, обманул меня, подарив Еноту ненастоящую жизнь хищника. Впрочем, лесной кролик E-boon утверждал, что ангела не было, было отравление красными в горошек грибами. Всё может быть.