Иди отсель на хер, девка, не мешай старухе вспоминать.
Звать меня Прасковья, баба я старая, мне двести лет. Когда молода была, жил поэт Пушкин. Поэт этот был бабник необыкновенный, а началось всё в лицее — была така особая школа. Царь Александр Павлович Романов решил, значится, создать российскую элиту, потому как в лихие годы правления Петра-антихриста вся эта элита похерена была. Позвал царь, значит, Сперанского и говорит: «Воспитай мне, дружок, государственных служащих, а я тебе за это воровать разрешу»
Ну, как в том лицее воспитывали, дело тёмное, только девки там не переводились и давали всем, один раз даже Кюхельбекеру дали. А мне нравился один чернявенький красавчик, на обезьянку похож. Раз мою я пол, юбку задрала, титьки врастопырку, а кудрявенький подошёл сзади и как начал стихи читать на чистом французском:
Груди – горы. Как леса
Над вагиной волоса.
(Они тогда латинский язык зубрили, а вагина по-латыни значит женский орган).
