Папа

…это Чехов видел поэзию в непрожитых жизнях, непрожитые жизни в упор  не видели  Чехова.

Папа мой был тайный франкофил, и Сержа Генсбура решительно считал галльской иконой, и Далида навсегда осталась самой красивой парижанкой; проблема, однако, была в том, что ни Далида, ни Генсбур французами не были.

Всех моих женщин папа считал блядями (ну, да, когда-то я жил с родителями и нагло пытался приводить домой девиц; кем их считать, как не блядями). Вообще папа всю жизнь по-настоящему любил только одну женщину – мою маму, и мои потуги на полигамность пресекал в корне, хотя какая разница, кого любить и сколько, но мягкий мой папа проявлял твёрдость в половом вопросе, невесток выбирают не сыновья. Всё это казалось мне нелепым: сам папа в жизни мало что решал, лишённый кем-то и свободы, и воли. Его жизнь не была пустой, она была полна пустотами. Заполнять их иногда приходилось чем попало. Папа писал очень плохие стихи, хотя это был способ не только обмануть пустоту, но отгородиться от слишком пролетарского окружения. Папа всегда был в окружении и никогда не пытался прорваться даже без боя. Я был молод, зол, меня бесила чужая слабость. С папой у меня отношения часто были никакие. Я уходил к своим блядям, папа к своему Генсбуру,  который    не     был  французом.

Недавно я откопал старый (телевизионный!) фильм "Анна", песню из которого я не слышал с детства - Un Poison Violent, C'Est Ça l'Amour, странный поп-рок, где музыкальная тема – совершенный Smells Like Teen Spirit; нелепость, однако, в том, что "Анна" вышла январе 1967 года, за месяц до рождения Курта Кобейна. Спасибо японцам, которые фильм нашли, и не стали портить хорошим качеством. Шансон – Япония –   "Нирвана", вполне      логичная   цепочка.
*      *      *      *      *

Папа умер 19 марта 2009, шесть лет назад. Я его не любил. Не успел.