Мой первый учитель был мастером банальностей, точнее, мастерицей (ибо женского пола), говорящей раковиной, изливающей на детей бесконечные перлы о свободе, равенстве, братстве, коммунизме, Ленине и светлом будущем, за которое единственно чем стоит жертвовать – это своей молодой жизнью. Хрен с ним, что вас не будет в этом чудном будущем, всё взаимосвязано, и, умерев за свободу, вы незримо, но верно будете счастливы, потому что зомби не бывают несчастны.
* * * * *
Скажите, за что злая судьба занесла меня третьего дня на премьеру “Облачного атласа”? Может, в прошлой жизни я попал в тоталитарную секту синефагов, ненавидящих кинематограф и поедающих киномехаников, закусывая целлулоидом? Кто знает…
А ведь всё начиналось так хорошо, знакомые мне говорили: “Вот ты, Староверов, такой умный, почему до сих пор не сходил на “Облачный атлас”? А! О! Там артхаус и философские глубины, там такой монтаж, такой грим, такая игра! Там Том Тыквер сплёлся в экстазе с братом-сестрой Вачовски, и они в этой противоестественной связи родили этакого василиска, пропагандирующего либеральные ценности. Ты ведь либерал, Староверов? Встань и иди в cinéma!”
Я человек дисциплинированный, встал и пошёл. Высидел три часа с в пустом зале и вышел с ощущением какого-то похмелья, обидного оттого, что на самом деле я не просто ничего не пил, мне даже не предложили. Что же в сухом остатке?
Арт-хаусом фильма даже не пахла, монтаж был довольно профессиональный (особенно местами), актёры играли (по нескольку ролей, но без перевоплощения). Грима, скажу честно, было очень много, в этом “Атлас” не уступал “Высоцкомуспасибочтоживому”. Что же до философских глубин…
Картина начинается с крупного плана Тома Хэнкса, изображающего бывшего козлопаса Захри, живущего в постпостинформационную эпоху в таком-то году после Большого Толстого Всеобщего Конца. Захри – знатный реинкарнатор, читающий прошлые жизни – не что бы свои, но ведь всё взаимосвязано, не так ли. Итак, перед нами шесть историй Обретения Свободы с выпиской счёта за каждую из шести трансакций.
1. 1849 год. Американский и уже успешный нотариус проникается симпатией к беглому рабу – индонезийскому негру (только не спрашивайте меня, откуда в Индонезии негры, всё равно не отвечу). Нотариус становится аболиционистом и уезжает на северо-восток. На юге остаётся проклятое рабство, на севере ждёт счастливое будущее в виде эксплуатации американских пролетариев. Зуб (удалённый дантистом) даю, что будь эта история снята лет шестьдесят назад, её бы показали в советских кинотеатрах с комментарием товарища Фурцевой. Правда, Фурцева не сказала бы, что наш нотариус потерял много бабла, оказавшись от дешёвого рабского труда. Ничего, с лихвой компенсирует на чикагских рабочих.
2. 1936 год. Молодой гей-композитор (Бен Уишоу), оставив на время белобрысого любовника, прислуживает сварливому старцу, одновременно сочиняя гениальный секстет, ставший симфонией “Облачный атлас”. Сварливый старец хочет присвоить “Атлас” себе, но наш смелый гей отстаивает копирайт, а также право совать свой член в любую дырку, а пистолет – в рот. Всё получается, особенно пистолет, особенно в пустой ванной. Белобрысый любовник опоздает буквально на минуту. Забыл сказать, что незадолго до самоубийства герой Бена Уишоу занялся половыми извращениями и трахнул жену старца – еврейку, которую изображала, конечно, Хэлли Берри.
3. 1973 год. Независимая журналистка (опять Хэлли Берри, на этот раз афроамериканка) разоблачает Страшные Планы империалистов – те хотят взорвать АЭС, чтобы пролоббировать нефтяной бизнес. Любовник журналистки погибает в подстроенной авиакатастрофе (Хэлли Берри не знает, что у неё вообще есть любовник), в газете появляется Разоблачительная Статья, журналистка курит травку.
4. 2012 год. Похожий на хоббита Бильбо незадачливый издатель (Джим Бродбент) попадает в переплёт, от бандитов его спасает родной нелюбимый брат. У брата своеобразное чувство юмора, он запирает издателя в доме для престарелых, но наш Бильбо не хочет туда, он желает обратно – и сбегает из плена, прихватив трёх пациентов различной степени маразма. От погони старичков спасают добрые жестокие футбольные фанаты. По моему скромному мнению, это единственная новелла, которая сделана и хорошо, и с долей иронии, и которую единственную из всего “Атласа” можно и даже стоит смотреть.
5. 2144 год, Новый Сеул. Великий Корейский Файерволл разделил общество на “чистокровных” и фабрикатов (aka бесправных клонов). Фабрикат Соинми-451 (Пэ Дуна), проклятьем заклеймённая, встаёт, воссстает, узнаёт о Солженицыне, читает Вселенной лекцию о свободе. Лекция, к слову, дико напоминает даже по мизансцене речь историка Веды Конг из ефремовской “Туманности Андромеды” – что-то про Великое Кольцо Свободы и про взаимосвязь всего и вся. Соинми, к несчастью, казнят – по всей видимости, за смешивание коммунистической и либеральной идеологий.
6. 130 (кажется) год. После явной победы фабрикатов люди живут первобытнообщинным строем, поклоняются богине Соинми и иногда в прямом смысле отдают себя на съедение Очень Злым первобытным раскрашенным бандитам. Параллельно существуют некие Провидцы в белых одеждах, летающие на термоядерных колесницах и сквозь пальцы смотрящие на каннибализм, царящий среди новых первобытных людей. Однако зачем-то Провидцам надо валить с Земли, активировав Неведому Херню с помощью диких людей. Трусливый козопас Захри помогает найти Неведому Херню даме-Провидице (надо ли говорить, что её изображает Хэлли Берри). В это время раскрашенные бандиты убивают всех жителей деревни Захри, кроме одной девочки. Трусливый козопас обретает Силу, убивает бандитов и сваливает с героиней Хэлли Берри, прихватив девочку, воспоминания и приобретённую свободу.
В финале фильмы мы видим крупный план старого Тома Хэнкса, рассказывающего внукам, что вот там на небе – да, вот там, вот эта синяя звёздочка – это Земля, это Родина, вашу мать. А ну-ка бегите к бабушке. И выходит на крыльцо старушка, любовь всей жизни бывшего трусливого Захри. И бывший трусливый козопас ковыляет, опираясь на кривую палку (к кому? правильно!) – к Хэлли Берри. Зритель понимает, что все шесть историй – это одна история, но почему – ни брат-сестра Вачовски, ни Том Тыквер вам не скажут.
Впрочем, если серьёзно, скажут. Весь фильм будут говорить устами героев, что свобода лучше, чем несвобода, что иногда можно и жизнь отдать за убеждения, что всё взаимосвязано, что любовь штука важная, а реинкарнация – штука хитрая. Получится трёхчасовая лекция, все эти слова, слова, слова, в которых утонут образы, характеры, сюжет, картинка, и не получится только одна мелочь – собственно кино, живые облака которого нам заменили облачным атласом – банальной схемой, напечатанной, правда, на очень дорогой бумаге.
Комментариев нет:
Отправить комментарий